Три апельсина. Итальянские народные сказки - Страница 59

О беднягах вообще много чего рассказывают. Сложили даже поговорку: «В Покапалье всё наоборот — осёл погоняет, хозяин ревёт». Но поговорку эту придумали крестьяне из долины. Ведь жители долин только и ищут случая посмеяться над жителями гор. А над покапальцами смеялись особенно охотно. «За что же?» — спросите вы. Да только за то, что те были людьми покладистыми и никому ни в чём не перечили.

— Э-э, — отвечали они насмешникам, — дайте срок, вернётся наш Мазино, посмотрим тогда, кто заревёт громче — мы или вы!

Но покапальцы знают, кто такой Мазино, а вы не знаете. Ну так вот. Мазино — это любимец всего селения. Не подумайте, что он какой-нибудь богатырь. Вовсе нет.

Мазино родился сущим заморышем, маленьким и хилым. Мать испугалась, что он совсем раздумает жить на свете, и решила выкупать его в тёплом вине. Отец Мазино докрасна раскалил на огне подкову и сунул её в лохань с вином, чтобы оно нагрелось. После такого купанья Мазино и стал хитрым, как вино, и крепким, как железо. А в люльку маленького Мазино положили скорлупки незрелого каштана. Ведь всякому известно, что горькие зелёные каштаны делают человека умным. И верно, Мазино ума занимать не надо было — своего хватало.

Вот каков Мазино! Откуда же он должен был приехать? Из Африки. Он там служил в солдатах.

А между тем в Покапалье начало твориться что-то непонятное. Каждый вечер ведьма Мичиллина похищала из стада покапальцев то корову, то быка.

Страшная ведьма Мичиллина жила в лесу у самого подножия холма. Стоило ей только дунуть, и коровы как не бывало. Крестьяне, слыша, как с наступлением темноты ведьма шуршит и возится в лесу, стучали от страха зубами и падали на колени, призывая всех святых. Они даже стихи сложили:

Осёл погоняет,
      Хозяин ревёт.
      Внизу под горой
      Мичиллина живёт.
Мы ночью боимся
      Ступить на порог:
      Чихнёт Мичиллина —
      Мы валимся с ног.
Глухими ночами
      Всё снова и снова
      У нас исчезают
      Быки и коровы.
Ужасная ведьма
      Всех бедствий причина!
      Дрожите, бегите, —
      Идёт Мичиллина!

Раньше в Покапалье коровы паслись, сколько хотели и когда хотели, а ночевали, где придётся. Теперь их на ночь сгоняли на полянку, выставляли дозорных и разводили огромные костры. Но и это не помогало. Потому что стоило проклятой ведьме Мичиллине зашевелиться в кустарнике, как дозорные жались к костру, затыкали себе уши пальцами и зажмуривали глаза. А чуть рассветёт, глядь — опять в стаде не хватает одной, а то и двух коров. Тут дозорные принимались вопить и плакать, трясли кулаками и посылали ведьме проклятья.

Не подумайте, что коров не искали. Крестьяне Покапальи устраивали даже облавы, только, разумеется, днём. Но ни коров, ни самой Мичиллины они так ни разу и не видели. С наступлением дня Мичиллина исчезала, оставляя только следы огромных сапог на сырой земле да пряди длинных чёрных волос на колючих ветках кустарника.

Пришлось бедным покапальцам запереть своих коров в хлевах и ни на шаг не выпускать оттуда.

Шли недели и месяцы. Коровы взаперти совсем захирели. Они так отощали, что вместо скребницы их можно было чистить граблями — зубья грабель как по мерке приходились между торчавшими рёбрами. Никто не отваживался водить скотину на пастбище, никто не ходил в лес, и грибы, которых никто не собирал, вырастали величиной с зонтик.

Жители Покапальи каждый вечер сходились на деревенской площади, чтобы решить, что же им делать. Вечера в горах холодные, и покапальцы разводили костёр. Сидя у огня, они чесали затылки и на все лады кляли свою несчастную судьбу, а заодно и ведьму Мичиллину. Чесали они затылки семь дней, чесали дважды семь дней, чесали трижды семь дней и, наконец, надумали просить защиты у самого графа.

Граф жил в круглом замке на вершине соседнего холма. Замок был обнесён высокой каменной стеной, густо утыканной поверху гвоздями и битым стеклом.

Вот в одно прекрасное утро покапальцы подошли к воротам замка. Они сняли свои круглые рваные шляпы и только потом осмелились постучать в ворота. Им открыли, и покапальцы очутились во дворе замка. Они увидели множество графских наёмных солдат. Солдаты сидели на земле и мазали свои пышные рыжие усы оливковым маслом. А посреди двора в бархатном кресле восседал сам граф. Четыре солдата, могучие, как молодые дубы, старательно расчёсывали графу его длинную-предлинную чёрную бороду четырьмя гребешками. Чесали они её с самого верху до самого низу, а потом опять с самого верху до самого низу.

Старший из покапальцев долго переминался с ноги на ногу, наконец набрался храбрости и заговорил:

— Мы пришли, чтобы просить у вашей светлости помощи.

Граф не промолвил ни слова.

— Проклятая ведьма Мичиллина, — продолжал старик, — совсем нас замучила.

Граф не промолвил ни слова,

— Мы хотим, — добавил старик, — просить вашу светлость о великой милости. Прикажите своим солдатам изловить ведьму Мичиллину, чтобы мы спокойно могли пасти наших коров.

Тут граф открыл рот.

— Если я пошлю в лес солдат, мне придётся послать и капитана... — Крестьяне радостно заулыбались. — Но если я пошлю капитана, — сказал граф, — с кем же я буду играть по вечерам в лото?

Крестьяне упали на колени.

— Смилуйтесь, синьор граф, помогите нам!