Три апельсина. Итальянские народные сказки - Страница 11

Взялись и кьянцы за дело. Свили канат и принялись тащить свой холм в другую сторону.

Чем бы всё это кончилось, — неизвестно, если бы не Чикко и Беппо.

Оба прожили на свете, считая на двоих, ровнёхонько восемнадцать лет и были парни хоть куда. Чикко жил в Кьяне, а Беппо в Изнелло, но это не мешало им быть закадычными друзьями. Если мальчишки нападали на Беппо, Чикко вступался за него. Если нападали на Чикко, вступался Беппо. Ну, а уж если никто не нападал, друзья дрались между собой.

Дня за три до страшных событий Чикко и Беппо нашли вдвоём бесценное сокровище — старый обруч от рассыпавшейся бочки. Они его и гоняли, и подбрасывали вверх, и заставляли вертеться волчком. А к вечеру, когда каждому надо было возвращаться в свою деревню, решили спрятать общее сокровище, чтобы никому не было обидно. Зарыли они его в песок неподалёку от колодца.

И вот, как только обе деревни собрались переезжать, мальчики вспомнили о сокровище.

«Непременно надо захватить обруч с собой!» — подумал Чикко.

«Как бы не забыть обруч!» — подумал Беппо,

И оба побежали к колодцу. Как же это они не побоялись? Э, в девять лет пугаются совсем не того, чего боятся взрослые. Чикко и Беппо сошлись у колодца и заспорили, кому достанется обруч. Спорили, спорили и, конечно, подрались. Да так, как ещё никогда не дрались. В конце концов обруч они поломали и каждый с рёвом побежал к своей матери.

— Ты где запропастился, когда переезжать надо? — спросили у Чикко.

— У колодца, — ответил Чикко.

— Как у колодца! И великан тебя не съел? — удивились кьянцы.

— Какой там великан! Там чучело из соломы. Изнеллцы поставили ворон отгонять.

Канат выпал из рук кьянцев.

— Ты где был? — спросили у Беппо.

— У колодца, — ответил Беппо.

— Как у колодца! И вражеские войска тебя в плен не взяли?

— Какие там враги! Это кьянцы палили по нашему чучелу.

Изнеллцы переглянулись и молча разошлись по домам.

Так все и остались на своих местах: и Кьяна, и Изнелло, и чучело у колодца.

КОЛА-РЫБА

Мессине, на самом берегу голубого Мессинского пролива, стояла хижина. Жила в ней вдова рыбака с единственным сыном, которого звали Кола́.

Когда маленький Кола появился на свет, его приветствовал шум моря. Когда он впервые засмеялся, он засмеялся солнечным зайчикам, прыгавшим на волнах. Едва мальчик научился ходить, он побежал прямо к морю. Игрушками его были высохшие морские звёзды, выкинутые приливом на берег, да обкатанные водой блестящие камешки. Что же удивительного, что для мальчика море было роднее родного дома!

А мать боялась моря. Ведь оно унесло её отца, брата, а потом и мужа. Поэтому стоило мальчику отплыть хоть немного от берега, мать выбегала из дому и кричала:

— Вернись, Кола! Вернись, Кола!

И Кола послушно поворачивал к берегу.

Но вот однажды, когда она звала его. Кола засмеялся, помахал ей рукой и поплыл дальше.

Тогда мать рассердилась и крикнула ему вслед:

— Если тебе море дороже матери, то и живи в море, как рыба!

Ничего дурного она не желала своему сыну, просто крикнула в сердцах, как многие матери, когда их рассердят дети. Но то ли этот день был днём чудес, то ли услышал её слова злой волшебник, только Кола и впрямь навсегда остался в море. Между пальцами у него выросла перепонка, а горло вздулось и сделалось как у лягушки.

Бедная мать, увидев, что натворили её необдуманные слова, заболела с горя и через несколько дней умерла.

Хижина, в которой уже никто не жил, обветшала и покосилась. Но раз в год, в гот самый день, когда у матери вырвалось нечаянное заклятие. Кола подплывал к берегу и с грустью смотрел на дом, куда ему уже больше не вернуться.

В такие дни мессинские рыбаки, их жёны и дети не подходили близко к этому месту. И вовсе не потому, что они боялись человека-рыбу. Кола был их большим другом. Он распутывал рыбачьи сети, если их запутывал морской чёрт — скат, показывал, какой стороной идут косяки рыб, предупреждал о вечно меняющихся коварных подводных течениях. Рыбаки не подходили к старой хижине, чтобы не помешать Кола одолеть своё горе в одиночку. Они ведь и сами так поступали — радость старались встретить вместе, горем не делились ни с кем.

Как-то услышал о Кола-Рыбе король. И захотелось ему посмотреть на такое чудо. Король велел всем морякам зорко глядеть, когда они выходят в море, не покажется ли где Кола. Если увидят его, пусть передадут, что сам король желает с ним говорить.

На рассвете одного дня матрос с парусной шхуны заметил в открытом море, как Кола играет в волнах, словно большой дельфин. Матрос приставил ко рту ладони и закричал:

— Эй, Кола-Рыба, плыви в Мессину! С тобой хочет говорить король.

Кола тотчас повернул к берегу. В полдень он подплыл к ступеням дворцовой лестницы, что уходила прямо в воду.

Начальник береговой стражи донёс об этом привратнику, привратник — младшему лакею, младший лакей — старшему камердинеру, а уж старший камердинер осмелился доложить королю.

Король в мантии и короне спустился до половины лестницы и заговорил:

— Слушай меня, Кола-Рыба! Моё королевство богато и обширно. Всё, что находится на суше, я знаю наперечёт. А что скрыто в моих подводных владениях, не ведомо никому, даже мне. Я хочу, чтобы ты узнал это и рассказал своему королю.